Политбюро и дело Рюмина: сборник документов

Послевоенные репрессии против деятелей Еврейского антифашистского комитета продолжились в борьбе с «безродным космополитизмом», больно ударившим по еврейской интеллигенции. Одной из жертв оказался известный врач-кардиолог Я.Г. Этингер, от которого следователи МГБ решили добиться признаний в том, что он сделал все, чтобы «сократить жизнь» начальника Совинформбюро А. С. Щербакова. Смерть Этингера, не выдержавшего бесчеловечных условий содержания в тюрьме, неожиданно сыграла на руку старшему следователю Следственной части по особо важным делам МГБ. М. Д. Рюмин, который и допрашивал покойного врача, написал письмо самому вождю, где обвинил министра государственной безопасности в сокрытии факта существования законспирированной группы врачей, выполнявших задания иностранной разведки по ликвидации членов советского правительства и коммунистической партии. Абакумов вдобавок оказался повинен в сокрытии важных данных по делу бежавшего к американцам директора авиационного общества «Висмут» Салиманова.

«Во время «допроса», вернее, беседы с Этингером, тов. Абакумов несколько раз намекал ему о том, чтобы он отказался от своих показаний о злодейском убийстве тов. Щербакова. Затем, когда Этингера увели из кабинета, тов. Абакумов запретил мне допрашивать Этингера в направлении вскрытия его практической деятельности и замыслов по террору, мотивируя тем, что он — Этингер — «заведет нас в дебри». <…> Между тем Этингер имел обширные связи, в том числе и своих единомышленников среди крупных специалистов-медиков, и не исключено, что некоторые из них имели отношение к террористической деятельности Этингера» (Заявление старшего следователя МГБ СССР М. Д. Рюмина И. В. Сталину о нарушениях законности при ведении следствия в органах государственной безопасности от 2 июля 1951)

За счет смелого письма «наверх» Рюмину удалось «убить двух зайцем одним выстрелом»: с одной стороны, он обезопасил себя от пристального внимания своих коллег (было обнаружено, что при вступлении в партию и НКВД он скрыл свои неблагонадежные родственные связи) и от выговора за преждевременную кончину Этингера, с другой стороны, он получил небывалое повышение — пост заместителя министра и начальника Следственной Части по особо важным делам. По всей вероятности, И. В. Сталин стремился с помощью удачного подвернувшегося Рюмина обуздать ставшего слишком самостоятельным в ведении следствия В.С. Абакумова, бывшего к тому же ставленником Л.П. Берии. Менее чем через две недели после отправки письма Абакумов и работники Следственной части по особо важным делам был арестованы. Тем временем Рюмин продолжил сыпать обвинениями против окружения опального министра— его заместителей и начальников Управлений, которыми занялась специальная комиссия Политбюро. Было положено начало печально известному «Делу врачей».

«Будучи назначенным в том же 1951 году на должность начальника Следственной части по особо важным делам бывш. МГБ СССР, а затем — заместителя министра государственной безопасности Союза ССР, РЮМИН, опасаясь, что лживость его утверждения о характере показаний ЭТИНГЕРА со временем может обнаружиться, используя свое служебное положение, принял все меры к тому, чтобы путем дальнейшей фальсификации следственных материалов подтвердить свое заявление о существовании вокруг ЭТИНГЕРА группы террористов из врачей». (Приговор Военной Коллегии Верховного Суда СССР по делу М. Д. Рюмина от 13 июля 1954)

 Однако раскрученное М. Д. Рюминым «Дело врачей» вскоре ударило по нему самому. Ему не удалось выбить из подсудимых достаточно веских показаний о их связи с иностранной разведкой, что повлекло за собой его отстранение от работы в Министерстве Государственной Безопасности в ноябре 1952 года. Рюмину угрожала судьба тех, кого он еще недавно бросил в мясорубку репрессий, новый министр государственной безопасности С. Д. Игнатьев вполне мог обвинить своего теперь уже бывшего зама в умышленном «смазывании» дел. Однако ему вновь удалось провернуть интригу с показаниями врачей о их преступных намерениях. На сей раз в ход пошел протокол допроса главного терапевта Кремлевской Больницы Владимира Василенко, который признался в том, что якобы принял участие в «умерщвлении» А. А. Жданова и генерального секретаря Болгарской компартии Г. Димитрова. Донос Рюмина был обличен в форму докладной записки И. В. Сталину, следователь каялся в своих промахах в расследовании дел «особо опасных преступников»: «АБАКУМОВА-ШВАРЦМАНА, террористов-врачей несомненно действовавших по заданиях иностранных агентов». В этой записке он признавался в том, что «боялся запачкать руки при допросах опасных государственных преступников». Рюмин, вне всякого приуменьшал свое усердие. Составленные впоследствии протоколы допросов его бывших жертв показали, что к ним применялось физическое насилие (избиения, пытки каленым железом, кандалы и лишение сна), моральные издевательства и шантаж.

“В случае отказа арестованных от ранее подписанных ими вымышленных показаний Рюмин лично допрашивал их и всеми средствами вновь заставлял подтверждать сфальсифицированные протоколы допроса. Так, добившись путем незаконных приемов ведения следствия от Бусалова вымышленных показаний и после того, как он отказался от них, Рюмин различными угрозами, а также применением пыток каленым железом принудил Бусалова подтвердить прежние показания” (Справка по ходатайству о помиловании М. Д. Рюмина от 19 июля 1954)

Все эти чудовищные обстоятельства вскрылись только благодаря тому, что после смерти Сталина сам Рюмин попал в застенки Лубянки. Материалы его допросов показывают небывалый масштаб, который приобрела фальсификация материалов следственных дел в НКВД-МГБ. Выяснилось, что «Враг советского государства и народа» добился ложных показаний от героя Советского Союза партизана П. Е. Брайко, третьего секретаря Ленинградского обкома Вербицкого и председателя Ленинградского облисполкома Н. В. Соловьева (оба проходили по «Ленинградскому делу»), А. В. Кузнецова, Б. П. Наглиса и Ульянича и пр. За нарушение «социалистической законности» и ведение «вражеской, вредительской работы» Рюмин был приговорен к высшей мере наказания. Но до этого он успел сам пройти чистилище допросов. Начало им положил сам объявленный вскоре «врагом народа» министр внутренних дел Л. П. Берия, сразу же после смерти вождя начавший собирать на служившего теперь в Министерстве государственного контроля СССР. Параллельно вскрывалась зловещая роль покойного Сталина: так, в объяснительной записке начальника 3-го Управления МВД С.А. Гоглидзе сообщалось, что уже после удаления Рюмина из МГБ вождь требовал применять к арестованным физические меры воздействия, «бить, бить, смертным боем бить». 3 апреля Президиум ЦК (так в это называлось Политбюро) прекратил «Дело врачей», реабилитировав его жертв. Бывшие коллеги и начальство Рюмина в своих показаниях делали все, чтобы, «утопив» его и свалив ответственность на вождя, обезопасить себя. Характерна фраза из объяснительной записки бывшего уже министра Государственной Безопасности С. Д. Игнатьева: «Но у меня, как Вы видели, не было никакого выхода из положения, существовавшего в тот период. Я выполнял указания».

Фактически против Рюмина обернулась его собственная инвектива против Абакумова: «Выше я уже показал, что АБАКУМОВ имел какое-то особое стремление к компрометации лиц, занимающих ответственное положение в партийном и государственном аппарате, и в погоне за такого рода показаниями арестованных он и его сообщники забывали основную обязанность чекистов — до конца разоблачать преступников и выявлять их вражеские связи».  В сентябре 1953 года преступная деятельность Рюмина была доказана, МВД СССР и Прокуратура передали его дело в Военную коллегию Верховного Суда СССР. Поначалу предполагалось ограничиться 25-летним заключением, однако собственные действия Рюмина ужесточили его участь: он отказался от первоначальных покаянных показаний, обвинил следствие в фальсификации его дела. Закрытое заседание Военной Коллегии Верховного Суда СССР приговорило его к расстрелу.

«Судебным следствием установлено, что Рюмин в период его работы в должности старшего следователя, а затем и начальника Следственной части по особо важным делам бывш. Министерства государственной безопасности, действуя как скрытый враг Советского государства, в карьеристских и авантюристических целях стал на путь фальсификации следственных материалов, на основании которых были созданы провокационные дела и произведены необоснованные аресты ряда советских граждан, в том числе видных деятелей медицины. Как показали в суде свидетели, Рюмин, применяя запрещенные советским законом приемы следствия, принуждал арестованных оговаривать себя и других лиц в совершении тягчайших государственных преступлений — измене Родине, вредительстве, шпионаже и др. Последующим расследованием установлено, что эти обвинения не имели под собой никакой почвы, и привлеченные по этим сфабрикованным делам лица полностью реабилитированы» (Докладная записка А. Волина с приложением текста сообщения в печати по итогам судебного процесса по делу Рюмина от 19 июля 1954)

Материалы, связанные с деятельностью Рюмина и судом над ним, показывают, как уровень захлестнувшей на фоне начала Холодной Войны верхи новой волны шпиономании, так и потребность И.В. Сталина в поводах для репрессий, его непосредственное руководство ходом «дел». В то же время судьба Рюмина весь характерна для чекиста той поры: из безызвестности наверх по головам, а то и трупам своих коллег и начальства, выполнение определенной нужной Сталину и Политбюро задачи, затем падение, клеймо «врага народа» и казнь.

Полистать книгу
Политбюро и дело Рюмина: сборник документов