Сложная эпидемиологическая обстановка, сложившаяся из-за пандемии коронавируса, внесла поправки в празднование Дня Победы. Примечательно, что решение провести парад Победы 24 июня более соответствует исторической правде: несмотря на то что капитуляция Германии была подписана 9 мая, парад победителей в Москве проходил спустя полтора месяца. О том, как это было 75 лет назад — в нашем материале.
Путь к параду
9 мая 1945 года к советскому народу обратился И. В. Сталин. В своем радиообращении он заявил:
«Великие жертвы, принесённые нами во имя свободы и независимости нашей Родины, неисчислимые лишения и страдания, пережитые нашим народом в ходе войны, напряжённый труд в тылу и на фронте, отданный на алтарь отечества, — не прошли даром и увенчались полной победой над врагом. Вековая борьба славянских народов за своё существование и свою независимость окончилась победой над немецкими захватчиками и немецкой тиранией. Отныне над Европой будет развеваться великое знамя свободы народов и мира между народами».
В ознаменование такого большого праздника предполагалось организовать военный парад, а также прием для высшего командного состава в Кремле. Торжественный обед состоялся 24 мая 1945 года и вошел в историю благодаря прозвучавшему на нем тосту Сталина «за русский народ». Среди исследователей до сих пор нет однозначной трактовки этого тоста, однако все сходятся в его исключительной значимости.
Здесь приводится стенографическая запись тоста с правкой И. В. Сталина:
«Товарищи, разрешите мне поднять ещё один, последний тост.
Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа и, прежде всего, русского народа. (Бурные, продолжительные аплодисменты, крики “ура”)
Я пью, прежде всего, за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза.
Я поднимаю тост за здоровье русского народа потому, что он заслужил в этой войне общее признание, как руководящей силы Советского Союза среди всех народов нашей страны.
Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он — руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение.
У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941–42 гг., когда наша армия отступала, покидала родные нам села и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики, покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошёл на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства и пошел на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии. Это доверие русского народа Советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества, — над фашизмом.
Спасибо ему, русскому народу, за это доверие!
За здоровье русского народа! (Бурные, долго несмолкаемые аплодисменты)»
Тем временем полным ходом шла подготовка к параду. Из воспоминаний С. М. Штеменко:
«Для нас, работников Генерального штаба, 24 мая 1945 года было едва ли не самым напряженным днем после капитуляции гитлеровской Германии. Сразу после доклада Сталину наших соображений о параде мы засели за окончательную отработку директивы фронтам и еще до торжественного обеда в Кремле успели отправить ее адресатам».
Согласно замыслу Сталина, в нем должны были принять участие представители всех фронтов и родов войск. Из воспоминаний Г. К. Жукова:
«На парад предусматривалось пригласить по одному сводному полку от Карельского, Ленинградского, 1-го Прибалтийского, 1, 2, 3-го Белорусских, 1, 2, 3 и 4-го Украинских фронтов, сводные полки Военно-Морского Флота и Военно-Воздушных Сил.
В состав полков включались Герои Советского Союза, кавалеры орденов Славы, прославленные снайперы и наиболее отличившиеся орденоносцы — солдаты, сержанты, старшины и офицеры.
Сводные фронтовые полки должны были возглавлять командующие фронтами».
Армейское командование просило на подготовку всего необходимого два месяца, но Верховный главнокомандующий распорядился провести все через месяц.
Из воспоминаний С. М. Штеменко:
«В ожидании прибытия полков почти все швейные фабрики Москвы готовили парадное обмундирование для солдат. На офицеров и генералов заработали многочисленные мастерские и ателье. Подыскивались помещения для расквартирования участников парада. Центральный аэродром был отведен для строевых тренировок. <…>
Сводные полки привезли с собой очень много знамен разбитых гитлеровских частей и соединений, в том числе даже личный штандарт Гитлера. Выносить их все на Красную площадь не имело смысла. Отобрали только двести штук. Вражеские боевые реликвии должна была нести специально выделенная рота. Договорились, что она понесет их с углом наклона, чуть не касаясь полотнищами земли, и потом под треск десятков барабанов бросит к подножию Мавзолея Ленина».
Командовать парадом будет… кто?
Как известно, принимать парад было поручено маршалу Жукову, а командовал им маршал Рокоссовский. Но почему выбор пал именно на них? С одной стороны, это понятно — оба прославленные полководцы, принимавшие участие в штурме Берлина. Но как же им уступил столь ревнивый до власти Сталин? Из воспоминаний Г. К. Жукова:
«Точно не помню, кажется, 18–19 июня меня вызвал к себе на дачу Верховный.
Он спросил, не разучился ли я ездить на коне.
— Нет, не разучился, да и сейчас продолжаю упражняться в езде.
— Вот что, — сказал И. В. Сталин, — вам придется принимать Парад Победы. Командовать парадом будет Рокоссовский.
Я ответил:
— Спасибо за такую честь, но не лучше ли парад принимать вам? Вы Верховный Главнокомандующий, по праву и обязанности парад следует принимать вам.
И. В. Сталин сказал:
— Я уже стар принимать парады. Принимайте вы, вы помоложе.
Прощаясь, он заметил, как мне показалось, не без намека:
— Советую принимать парад на белом коне, которого вам покажет Буденный...
На другой день я поехал на Центральный аэродром посмотреть, как идет тренировка к параду. Там встретил сына Сталина Василия. Он отозвал меня в сторону и рассказал любопытную историю:
— Говорю вам под большим секретом. Отец сам готовился принимать Парад Победы. Но случился казус. Третьего дня во время езды от неумелого употребления шпор конь понес отца по манежу. Отец, ухватившись за гриву, пытался удержаться в седле, но не сумел и упал. При падении ушиб себе плечо и голову, а когда встал — плюнул и сказал: “Пусть принимает парад Жуков, он старый кавалерист”.
— А на какой лошади отец тренировался? — спросил я Василия.
— На белом арабском коне, на котором он рекомендовал вам принимать парад. Только прошу об этом никому не говорить, — снова повторил Василий».
До сих пор это сообщение маршала Жукова остается неподтвержденным. Многие исследователи не верят, что Сталин рассчитывал самостоятельно принимать парад. Ведь ему было уготовано более почетное место — на трибуне Мавзолея.
Парад
Несмотря на сжатые сроки, Генеральному штабу удалось подготовить все необходимое к 24 июня. Парад начался ровно в 10 часов утра по московскому времени. Подвела погода — шел сильный дождь, а температура опустилась до –15°C.
Из воспоминаний С. М. Штеменко:
«С утра 24 июня в Москве накрапывал дождь, но настроение у всех было очень приподнятое. Мы, однако, волновались, сознавая исключительность предстоящего парада. Таких парадов не было за всю историю Советских Вооруженных Сил. Больше того, Красная площадь не видела ничего подобного за 800 лет своего существования.
В 9 часов 45 минут по трибунам прокатилась волна рукоплесканий... Перед Мавзолеем на особой площадке — советские генералы. Маршал К. К. Рокоссовский занял место для движения навстречу принимающему парад маршалу Г. К. Жукову.
Бьют Кремлевские куранты. С их последним — десятым — ударом подается команда “Смирно!”. Четко звучит цокот копыт двух коней, затем голос командующего парадом, отдающего рапорт, и, наконец, всю Красную площадь захлестывают торжественные звуки оркестра.
Начинается объезд войск. На поздравления маршала Г. К. Жукова сводные полки отвечают ликующим “ура”. А потом, когда оба маршала возвращаются к Мавзолею, этот боевой клич, все нарастая и нарастая откуда-то из глубины улицы Горького, с Театральной и Манежной площадей, как бы накатывается вновь на Красную площадь».
Из воспоминаний Г. К. Жукова:
«Без трех минут десять я был на коне у Спасских ворот.
Отчетливо слышу команду: “Парад, смирно!”. Вслед за командой прокатился гул аплодисментов руководителям партии и правительства, появившимся на Мавзолее.
Часы отбивают 10.00. Что тут говорить, сердце билось учащенно. Но с выездом на Красную площадь, когда грянули мощные и торжественные звуки столь дорогой для каждой русской души мелодии “Славься!” Глинки, а затем сразу воцарилась абсолютная тишина, раздались четкие слова командующего парадом Маршала Советского Союза К. К. Рокоссовского, который, конечно, волновался не меньше моего. Его рапорт поглотил все мое внимание, и я стал спокоен. <…>
Во время объезда и приветствия войск я видел, как с козырьков фуражек струйками сбегала вода от дождя, но душевный подъем был настолько велик, что никто этого не замечал.
Особенный восторг охватил всех, когда торжественным маршем двинулись полки героев мимо Мавзолея В. И. Ленина. Во главе их шли прославившиеся в сражениях с фашистскими войсками генералы, маршалы родов войск и маршалы Советского Союза.
Ни с чем не сравнимым был момент, когда двести бойцов — ветеранов войны под барабанный бой бросили к подножию Мавзолея В. И. Ленина двести знамен немецко-фашистской армии».
Парад длился более двух часов. За это время по брусчатке Красной площади прошли победители — около 35 тысяч человек. Конечно, это были далеко не все участники войны — многие не подошли под выдвинутые критерии участия, многие не дожили до Дня Победы, — но все же это был всенародный праздник. Он знаменовал собой возвращение мирной жизни, вместе с которой возникали новые чаяния и надежды. Завершился Парад салютом — праздничная иллюминация озарила Москву.
