Проект «Сталин, Черчилль, Рузвельт: совместная борьба с нацизмом»

Поиск

cherchil_18266969236592635371__0001.jpg

Потсдамская конференция глав трех держав. Июль 1945. РГАСПИ

Слева направо: председатель Совета народных комиссаров СССР И. В. Сталин, президент США Г. Трумэн, премьер­ министр Великобритании У. Черчилль.


«Я предлагаю, чтобы мы пользовались условным обозначением “Терминал”…»

Победа над Германией стала результатом слаженной работы тройки Сталин — Черчилль — Рузвельт. Кончина американского президента хотя и внесла серьезные коррективы в дальнейшее развитие международных отношений, но она не могла изменить ход боевых действий и повлиять на крах гитлеровского режима. После разгрома нацизма возник вопрос: какой должна быть новая Европа? Как позже писал в своих мемуарах У. Черчилль:

«Единственное, что оставалось сделать трем державам победительницам, это установить справедливый и прочный мир, охраняемый всемирным органом, вернуть солдат на родину к истосковавшимся по ним родным и близким и вступить в золотой век процветания и прогресса».

Ответ на этот вопрос должна была дать новая международная конференция

В своих воспоминаниях Черчилль приписывает созыв конференции себе: вскоре после разгрома Германии, 11 мая 1945 года, он направил телеграмму президенту Трумэну с просьбой совместно обратиться к И. В. Сталину с предложением встретиться «в каком-нибудь неразрушенном городе Германии, о котором мы договоримся, чтобы провести трехстороннее совещание». При этом британский премьер настаивал, чтобы американский президент предварительно посетил Лондон, и уже оттуда бы они направились на конференцию вместе. Трумэн это предложение отверг из опасений, как бы советская сторона не решила, что англичане и американцы вступили в сговор.

27 мая 1945 года И.В. Сталин направляет на имя У. Черчилля послание следующего содержания:

«Приехавший в Москву г-н Гопкинс поставил от имени Президента вопрос о встрече трех в ближайшее время. Я думаю, что встреча необходима и что удобнее всего было бы устроить эту встречу в окрестностях Берлина. Это было бы, пожалуй, правильно и политически.

Есть ли у Вас возражения?»

Спустя 2 дня британский премьер извещает Сталина о том, что был бы рад как можно быстрее встретиться с ним и американским президентом «в том, что осталось от Берлина». Это замечание оказалось очень точным: город сильно пострадал в ходе боев, поэтому встречу было решено перенести в Потсдам. Местом встречи был избран дворец Цецилиенхоф, последняя резиденция Гогенцоллернов. Символично то, что именно в этом месте за 12 лет до этого, в марте 1933 года, Адольф Гитлер получил власть над Германией. Таким образом, колыбель гитлеровского режима стала его могилой.

Единственное, что волновало Черчилля — время проведения конференции. Из послания И.В. Сталину от 1 июня 1945 года:

«Я буду рад приехать в Берлин с британской делегацией, но я считаю, что 15 июля, повторяю — июля, месяц, идущий вслед за июнем, является очень поздней датой для срочных вопросов, требующих нашего общего внимания, и что мы нанесем ущерб надеждам и единству всего мира, если мы позволим личным или национальным требованиям помешать более ранней встрече. Хотя у меня здесь сейчас острая предвыборная борьба в самом разгаре, я не могу сравнивать свои задачи здесь со встречей между нами тремя. Я предложил 15 июня, повторяю — июня, месяц, идущий перед июлем, но если это невозможно, почему не 1 июля, 2 июля или 3 июля?

Я направил копию этого послания Президенту Трумэну».

Черчилль торопится, будто предчувствуя свою скорую отставку. Сам же Черчилль объяснял свою спешку скорым отводом американских войск из Европы, что могло бы перевесить чашу весов в регионе в пользу СССР. Однако чуть позже он соглашается с выбранной датой и, более того, уведомляет союзников, что на конференцию он приедет не один. Из послания У. Черчилля И.В. Сталину от 14 июня 1945 года:

«Так как наше совещание, которое начнется 15 июля в Берлине, состоится до объявления результатов выборов в Англии, я считаю целесообразным взять с собой г-на Эттли, официального лидера оппозиции, с тем, чтобы обеспечить полную преемственность британской политики. О своем намерении я уведомил в подобном же духе Президента Трумэна».

cherchil_book_080420__346__0001.jpg

Личное и секретное послание И. В. Сталина У. Черчиллю об организации встречи лидеров трех держав в Потсдаме
18 июня 1945. РГАСПИ


Первое заседание Потсдамской конференции открылось вечером во вторник, 17 июля 1945

Перед этим для Черчилля и Трумэна была проведена экскурсия по Берлину, где они смогли посетить здание рейхсканцелярии и бункер Гитлера. Черчилль при этом сказал: «Отсюда Гитлер собирался править миром. Сколько их было таких, и все оскандалились». Пораженный американский президент риторически заметил: «Вот что бывает, когда переоценивают свои возможности». Сталин же, прибывший в Берлин на день позже, жестко заявил: «Так будет и впредь со всеми любителями военных авантюр».

Баланс сил на конференции явно был не на стороне Черчилля: несмотря на то, что в своих мемуарах он активно разыгрывает карту личных отношений с Трумэном, по сути, они не сыграли ключевой роли в принятии решений. «Pax Britannica» подходил к концу: вся военная и экономическая мощь сосредоточились в руках СССР и США, тогда как Великобритании оставалось довольствоваться ролью «младшего брата» в связке с американцами.

Советский Союз преследовал единственно возможную цель — обеспечить длительный мир и безопасность для восстановления страны. Обострение международных отношений не входило в интересы Сталина, поэтому советская сторона всячески стремилась обойти острые углы, но при этом отстоять свои позиции в Европе. В основу послевоенного мироустройства предполагалось положить проверенную временем идею «сфер влияния», в которых основные действующие силы послевоенного мира могли бы чувствовать себя спокойно.

cherchil_book_080420__374__0001.jpg

Потсдамская конференция глав трех держав. Журналисты в зале совещания лидеров трех держав
Июль 1945 РГАСПИ


Американский президент Гарри Трумэн приехал в Берлин с более амбициозными планами, нежели за три десятка лет до этого выдвигал прибывший в Париж Вудро Вильсон. Не искушенный в дипломатических играх, он полагал, что может разыграть на конференции новую карту — ядерное оружие. По словам д.и.н. А.Ю. Борисова: «Важным сигналом для Сталина стало специально приуроченное ко дню открытия конференции испытание американцами атомного оружия, о чём его не преминул с победным видом поставить в известность Трумэн прямо на конференции. И хотя Москва была в курсе готовящихся испытаний благодаря советской разведке, сам факт столь вызывающего подкрепления дипломатии силой нового сверхоружия говорил о многом». Однако в его администрации еще оставались надежды на сохранение курса, взятого Ф. Рузвельтом, т. е. курса на партнерство с СССР.

При этом авторы «Системной истории международных отношений» отмечают, что «партнерство по регулированию международных отношений сменилось спорадическими попытками найти взаимопонимание». Все больше ощущалось, что компромисс, достигнутый в ходе войны, постепенно улетучивается.

Несмотря на разницу позиций, участники конференции выразили желание сотрудничать в послевоенном мире. Сталин подтвердил готовность СССР вступить в войну с Японией. Было принято решение о создании Совета министров иностранных дел (СМИД) из представителей 5 держав (США, СССР, Англия, Франция и Китай). На плечи этого органа была возложена обязанность готовить мирные договоры с бывшими вражескими государствами. Наконец, был одобрен документ с достаточно сложным названием «Политические и экономические принципы, которыми необходимо руководствоваться при обращении с Германией в начальный контрольный период». К числу таковых было отнесено четыре принципа, вошедших в историю как «принцип четырех “Д”»: демократизация (ликвидация нацистских органов власти), декартелизация (разукрупнение монополий), денацификация (запрет НСДАП и роспуск политических структур, связанных с национал-социалистической идеологией) и демилитаризация (разоружение армии и ликвидация военной промышленности).

cherchil_book_080420__370__0001.jpg

Потсдамская конференция глав трех держав. Общий вид фасада дворца Цецилиенхоф в Потсдаме с флагами трех держав
Июль 1945 РГАСПИ


Союзники выработали принципы управления разгромленной Германией

Германия разделялась на четыре зоны оккупации, в которых располагались войска СССР, США, Великобритании и Франции. Общегерманские вопросы должен был решать Союзнический Контрольный совет. Из Протокола Потсдамской конференции:

«А. Политические принципы

  1. В соответствии с соглашением о контрольном механизме в Германии верховная власть в Германии будет осуществляться главнокомандующими вооруженных сил Союза Советских Социалистических Республик, Соединенных Штатов Америки, Соединенного Королевства и Французской Республики, каждым в своей зоне оккупации».

Острым оставался вопрос о репарациях

Еще в ходе Ялтинской конференции было принято решение о том, что Германия должна будет возместить ущерб странам, пострадавшим от ее агрессии. Советская сторона предлагала взыскать с Германии 20 млрд долларов, из которых половина суммы, т. е. 10 млрд, причиталась СССР. Тогда эта позиция столкнулась с непониманием Великобритании, но была поддержана американцами. Теперь же ситуация изменилась: к радости Черчилля, американская сторона отказалась рассматривать какие-либо конкретные суммы возмещений. Было решено, что каждая страна будет возмещать свои потери с оккупированных территорий. Советская сторона, согласившись с этим предложением, требовала дополнительных поставок из западных зон оккупации, так как американцы и британцы, находившиеся в советской зоне, вывезли ценное оборудование, в первую очередь военное.

В итоге было принято компромиссное решение. Из протокола Потсдамской конференции:

«III. Репарации с Германии

  1. Репарационные претензии СССР будут удовлетворены изъятиями из зоны Германии, оккупированной СССР, и из соответствующих германских вложений за границей.
  2. СССР удовлетворит репарационные претензии Польши из своей доли репараций.
  3. Репарационные претензии Соединенных Штатов, Соединенного Королевства и других стран, имеющих право на репарации, будут удовлетворены из западных зон и из соответствующих германских вложений за границей».

Отдельно рассматривался вопрос о военных преступниках. Предполагалось, что верховное командование Третьего рейха будет судить международный трибунал, состоящий из представителей стран-победительниц. Советская сторона настаивала, чтобы союзники озвучили имена тех, кто будет представлен на суде.

19765981629856981265986192569162589612.jpg

Страницы протокола Потсдамской конференции трех великих держав

1 августа 1945. Подписи­ автографы И.В. Сталина, Г. Трумэна, К. Этли АВП РФ


Из стенограммы Потсдамской конференции:

«Бирнс. Следующий вопрос — о военных преступниках. Единственный вопрос, который остается открытым, заключается в том, следует ли упоминать фамилии некоторых крупнейших немецких военных преступников. Представители США и Англии на сегодняшнем заседании министров иностранных дел сочли правильным не упоминать этих фамилий, а предоставить это право прокурору. Они согласились также, что должен быть принят английский текст. Советские представители заявили, что они согласны с английским проектом, но при условии добавления некоторых имен.

Сталин. Имена, по-моему, нужны. Это нужно сделать для общественного мнения. Надо, чтобы люди это знали. Будем ли мы привлекать к суду каких-либо немецких промышленников? Я думаю, что будем. Мы называем Круппа. Если Крупп не годится, давайте назовем других.

Трумэн. Все они мне не нравятся. (Смех.) Я думаю, что если мы упомянем некоторые имена и оставим в стороне других, то будут думать, что этих других мы не собираемся привлекать.

Сталин. Но здесь эти имена приводятся как пример. Например, поражает, почему Гесс до сих пор сидит в Англии на всем готовом и не привлекается к ответственности? Надо эти имена назвать, это будет важно для общественного мнения, для народов.

Бевин. О Гессе вам не следует беспокоиться.

Сталин. Дело не в моем мнении, а в общественном мнении, во мнении народов всех стран, которые были оккупированы немцами.

Бевин. Если у вас имеются какие-либо сомнения относительно Гесса, то я могу дать обязательство, что он будет предан суду.

Сталин. Никаких обязательств я от г-на Бевина не прошу, достаточно одного его заявления, чтобы я не сомневался, что это будет сделано. Но дело не во мне, а дело в народах, в общественном мнении.

Трумэн. Как вы знаете, мы назначили в качестве нашего представителя в лондонской комиссии судью Джексона. Он является выдающимся судьей и очень опытным юристом. Он хорошо знаком с юридической процедурой. Джексон выступает против упоминания имен военных преступников, заявляя, что это помешает их работе. Он заверяет, что в течение 30 дней судебный процесс будет подготовлен и не следует сомневаться относительно наших взглядов на этих людей.

Сталин. Может быть, назвать меньшее количество лиц, скажем, трех?

Бевин. Наши юристы придерживаются такого же взгляда, как и американские.

Сталин. А наши — противоположного. А может быть, мы условимся о том, чтобы не позднее чем через месяц был опубликован первый список привлекаемых к суду немецких военных преступников?

(Трумэн и Эттли соглашаются с предложением Сталина.)»

Из протокола Потсдамской конференции:

«VI. Военные преступники

Три правительства отметили обсуждение, которое происходило за последние недели в Лондоне между британскими, американскими, советскими и французскими представителями, с целью достижения соглашения о методах суда над теми главными военными преступниками, чьи преступления по Московской декларации от октября 1943 года не относятся к определенному географическому месту. Три правительства подтверждают свои намерения предать этих преступников скорому и справедливому суду».

Наибольшие дискуссии развернулись вокруг польского вопроса. На этот раз остро дебатировалась проблема западной границы Польского государства. 29 июля Г. Трумэн угрожающе заявил, что «поляки не могут получить всего, чего они хотят, что и так он делает им большую уступку». Американцы проявили наигранную заботу по поводу интересов Германии, от которой отторгались ценные территории. В свою очередь раздраженный Черчилль заявлял, что Польша вообще не должна претендовать на германские территории. Такая откровенная ревизия итогов предыдущих переговоров в Ялте, по сути, ставила под сомнение возможность конструктивного диалога между СССР и Западом.

Как указывают авторы двенадцатитомной «Великой Отечественной войны»: «Реакция И. В. Сталина была юридически взвешенной и опиралась на достигнутые в Ялте решения по Польше и конкретное положение дел, которое сложилось в результате наступательных операций Красной армии, повлекших за собой массовый исход немецкого населения с этой территории в глубь Германии. Кроме того, он предпринял неожиданный ход и предложил пригласить в Потсдам польскую правительственную делегацию для выяснения ее мнения, чтобы соблюсти демократические приличия и спросить мнение заинтересованных лиц, а не действовать за их спиной. С этим трудно было спорить, поэтому вопрос приобретал невыгодную для Лондона и Вашингтона публичность в глазах польского общественного мнения».

В результате возобладала идея провести границу по линии Одер — Западная Нейсе. Англичанам и американцам пришлось отказаться от поддержки польского правительства в изгнании, более оно не могло играть никакой роли.

По решению Потсдамской конференции, Кенигсберг и Восточная Пруссия были переданы Советскому Союзу. Таким образом, была поставлена точка в вопросе о «разрыве» германских территорий.

Потсдамская конференция стала заключительной конференцией лидеров «Большой тройки»

Ее результаты оцениваются исследователями весьма позитивно. По мнению д. и. н. А. Ю. Борисова: «Англосаксам пришлось отойти от занятых “жёстких” позиций и принять компромиссные решения по наиболее острым вопросам повестки дня. В свою очередь, советская делегация отстояла свои интересы в Восточной Европе ценой отдельных уступок западным партнёрам в репарационной проблеме и других вопросах. Тем самым был сделан важный шаг к выходу СССР из довоенной изоляции».

Победа над нацизмом была достигнута. Союз Сталин — Черчилль — Рузвельт доказал свою эффективность. Однако, к сожалению, опыт трех лидеров был слабо развит в мирное время. Реалии олодной войны наглядно демонстрируют, что общий язык новым лидерам приходилось находить каждый раз заново. Взаимное недоверие, основанное на предубеждениях, развеянных в ходе войны, многие годы отравляло и продолжает отравлять отношения между странами. В то же время необходимо подчеркнуть, что мировые проблемы возможно решить только через объединение усилий. Сплочение, а не разрозненность лежит в основе международной безопасности.

Как показали Сталин, Черчилль и Рузвельт, для партнерства не может быть никаких преград. Главное, чтобы было желание.

 

Проект «Сталин, Черчилль, Рузвельт: совместная борьба с нацизмом» реализован при поддержке фонда президентских грантов

Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях

 

vk blue zen red
logo

123001, г. Москва, ул. Садовая-Кудринская, 25, 5 этаж, офис 5-2

+7 (999) 917-11-04

fondsvyazepoh@gmail.com

© 2019 - 2023 Фонд «Связь Эпох»
Все права защищены. Любое копирование материалов на сайте запрещено. © Дизайн и разработка.

Room Booking

Thanks for staying with us! Please fill out the form below and our staff will be in contact with your shortly.