Б. А. Вилькицкий и Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана в 1914–1915 гг.: сборник документов

История открытия и освоения Северного морского пути крайне значима для России да и всего мира — ведь это важнейшая экономическая и стратегическая транспортная артерия, по своему значению ничуть не уступающая Панамскому и Суэцкому каналам. Предлагая преодолевающим его судам более короткий маршрут, Северный морской путь воздвигает на их пути куда более серьезные, порой непреодолимые преграды: льды, холод, неприветливость почти необжитого побережья. Пройти к Северу от Евразии на Восток пытались начиная с еще XVI века, когда в Белом море погиб корабль Хью Уиллоби; в XVIII веке исследованием побережья Северного Ледовитого океана занимались отряды Великой Северной экспедиции. Впервые полностью пройден Северный морской путь был шведским полярником Н. А. Э. Норденшёльдом на судне «Вега» лишь в 1878–1879 гг., однако русской экспедиции пройти этим маршрутом и подробно исследовать местные природно-климатические и географические условия удалось лишь в 1914–1915 гг. То была Гидрографическая экспедиции Северного Ледовитого океана (ГЭСЛО).

Сборник документов «Б. А. Вилькицкий и Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана в 1914–1915 гг.» расскажет о том, какую огромную научно-исследовательскую работу проделали члены экипажей ледокольных пароходов «Таймыр» и «Вайгач», сумевших в 1914–1915 гг. пробиться через льды с Востока на Запад и сделавших последнее крупное географическое открытие XX века в виде Северной Земли и Малого Таймыра. Отчеты руководителя экспедиции — капитана 2-го ранга Бориса Андреевича Вилькицкого, астрономические и гидрографические наблюдения его офицеров, сведения о биологическом разнообразии побережья и островов — такова ценнейшая информация, собранная в сборнике. Результаты исследований ГЭСЛО, оказавшиеся после революции в разрозненном состоянии и не обработанные должным образом в советское время, рассеянные по разным архивам не без досадных потерь, вновь воссоединились в рамках настоящего издания, давая богатый источниковый материал для историков и географов.

Публикация документов, многие из которых вводятся в научный оборот впервые, выполнена по всем правилам археографии и снабжена примечаниями. 237 представленных в сборнике документов охватывают период с 1897 по 1932 гг. и освещают не только саму экспедицию, но и подготовку к ней, а также биографические сведения о ее участниках. Наибольшее число материалов получено из фондов Российского государственного архива Военно-Морского Флота (РГАВМФ). Также представлены документы из Архива Русского географического общества и Государственного архива Российской Федерации, фондов Российского государственного архива экономики и пр. Истории ГЭСЛО посвящена статья сотрудников ИРИ РАН Р. Г. Гагкуева и С. В. Решетникова, приводится также биография командира экспедиции Б. А. Вилькицкого «Вернул России право на почетное место в ряду стран — исследовательниц арктических морей. К биографии Б. А. Вилькицкого» историка Н. А. Кузнецова.

«Дальнейший план заключался в том, чтобы, производя точную съемку берегов — прежние работы в этом отношении недостаточны из-за невозможности иметь поправку хронометров, без чего нельзя точно определить долготу места, — дать, вместе с тем, большое число глубин, обозначив, таким образом, безопасный путь, и составить карты и заметки, которыми могли бы пользоваться мореплаватели. С каждым следующим годом суда экспедиции должны были проникать все дальше на запад и обследовать, в конце концов, весь Северный морской путь. <…>

В конечном итоге работы экспедиции должны получиться достаточно подробные и обстоятельные сведения о Cеверном морском пути. Без таких сведений этим путем, конечно, совершенно нельзя пользоваться, так как ссылка на удачный поход Норденшёльда не выдерживает критики; к тому же «Вега» все же не прошла всего пути в одну навигацию, а это очень важное обстоятельство. России необходимо иметь возможность поддерживать связь с своими владениями на Дальнем Востоке. Одною железной дорогой это не достигается, хотя бы она и была двухколейная и проходила — как должно быть вскоре, по окончании постройки Амурской дороги, — исключительно по русской земле. Последняя война показала, как трудно справляться при огромных расстояниях, пользуясь лишь сухопутными дорогами, когда противник располагает морским путем». — Из статьи доктора Л. М. Старокадомского об открытии новых земель в Северном Ледовитом океане в «Новом журнале для всех». Февраль 1914 г.

…

«Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана начала свои работы в 1910 г. После долгого пути, придя летом этого года во Владивосток, ледоколы «Таймыр» и «Вайгач» во второй половине августа могли пойти к Берингову проливу. В Ледовитом море нельзя было оставаться долго; потому что едва лишь были сделаны приготовления к будущей работе, как лед заставил суда уйти снова в Берингово море.

Работы экспедиции в 1911 г. выразились в составлении карты берега от Берингова пролива до устья реки Колымы. Так как еще летом 1910 г. устье этой реки промерял Седов, проводящий теперь вторую зиму где-то на Новой Земле или Земле Франца-Иосифа, то явилась полная возможность плавания судов до Колымы и даже вверх по ней, до Нижне-Колымска. В 1911 же году прошел к устью этой реки первый пароход Добровольного флота, независимо от судов экспедиции.

Встреченные этим пароходом льды только на короткое время задерживали судно, совсем не приспособленное для плавания среди льдин, к тому же старое и с слабым корпусом». — Там же.

Жизнь «русского Колумба» капитана 2-го ранга Б. А. Вилькицкого неразрывно связана с Гидрографическим управлением Морского министерства. Еще его отец, выдающийся гидрограф А. И. Вилькицкий (1858–1913), исследовал устья Оби, Енисея, Карского моря и в 1898–1901 гг. сам командовал ГЭСЛО. В 1907–1913 гг. он возглавлял Главное гидрографическое управление, где составил систематический план гидрографических работ на всех морях империи на несколько лет вперед. Однако своего сына Бориса, прошедшего горнило Русско-японской войны и окончившего гидрографический отдел Николаевской морской академии, генерал полярником видеть не хотел. Борис Андреевич между тем стал опытным штурманом, был произведен в чин капитана 2-го ранга и проявил себя как достаточно смелый и ответственный офицер для участия в исследовании Северного морского пути. Такое исследование стало стратегически важным после того, как печальный опыт эскадры адмирала З. П. Рожественского в Русско-японскую войну показал потребность страны, во-первых, в ускорении перемещения флота из Балтики в Тихий Океан, во-вторых, в упрощении снабжения Дальнего Востока всем необходимым для боевых действий.

При жизни А. И. Вилькицкого ГЭСЛО под командованием полковника И. С. Сергеева совершила три исследовательских плавания из Владивостока, попадая в Арктику через Берингов пролив. Однако из-за льдов дальше мыса Челюскин кораблям пройти не удавалось. Но все изменилось в 1913 году. Прежде всего скончался Вилькицкий-старший, и теперь его сын мог, не опасаясь доставить неудобство родителю, отправиться в столь желанное плавание. Затем вмешалось еще одно трагическое обстоятельство: на пути к Берингову проливу у начальника экспедиции генерал-майора И. С. Сергеева случился инсульт. По решению Морского министерства исполняющим обязанности начальника экспедиции был назначен Б. А. Вилькицкий, который командовал ледоколом «Таймыр».

«Честь и слава русским морякам! Блестящий успех сопровождал последнее плавание снаряженной Морским министерством гидрографической экспедиции к Северному Ледовитому океану, работающей в нем уже 4 года.

Во главе этой экспедиции, открывшей ряд новых полярных земель, стоял сын известного исследователя полярных стран ген[ерала] Вилькицкого — капитан 2-го ранга Б. А. Вилькицкий». — Из статьи в журнале «Огонек» об открытии Земли Императора Николая II. Январь 1914 г.

В первую экспедицию Вилькицкому пройти на Запад не удалось: за мысом Челюскин начинались непроходимые льды и Б. А. Вилькицкому, возглавившему экспедицию в июле, 31 августа пришлось повернуть назад, во Владивосток. Однако, несмотря на неприятности, именно тогда было сделано важнейшее открытие — Земля Императора Николая II (с 1926 г. Северная Земля):

«В 5 часов утра 21 августа из-за поднявшихся туч увидели горные массивы Земли Императора Николая II. «Таймыр» сейчас же начал опись, а «Вайгач» пристал к берегу для получения астрономического пункта. В 7 часов вечера, идя узким проходом между мощными ледяными полями, одним — припаянным к берегу, а другим плавающим, «Таймыр» увидел к западу еще горы.

«Вайгач» безуспешно выжидал солнце, снялся и пошел догонять «Таймыр». В 11 часов утра следующего дня, сделав опись всего доступного берега, оба транспорта стали рядом на ледяные якоря у берегового припая. <…> В 6 часов пополудни 22 августа я объявил собравшимся экипажам кораблей экспедиции о присоединении новооткрытой земли к владениям ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА и поздравил команду с открытием, после чего при кликах ура на мачте был поднят национальный флаг. В этот день команда получила по чарке и был устроен ей праздничный ужин. Новооткрытая земля в той части, которую нам удалось осмотреть, гористая, с большими ледниками, протяжение береговой черты и с юго-востока на северо-запад нанесенной на карту около 200 миль». — Выписка из отчета исполняющего должность начальника Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана капитана 2‑го ранга Б. А. Вилькицкого о плавании экспедиции в 1913 г.

Интересно, что, по словам врача экспедиции Л. М. Старокадомского, никто не ожидал найти здесь эти острова, ведь три проплывавшие ранее мимо мыса Челюскин экспедиции ничего не заметили, да и нехарактерная для восточной части океана глубина морского дна не наводила на мысль о близости суши. Обогнуть новооткрытую землю с Севера, впрочем, Вилькицкому не удалось (повернули после 81° северной широты).

«Рядом с Землею Франца-Иосифа на географических картах поместится теперь — у самого берега Сибири — новая Земля Николая II. В море, видевшем больше крупных иностранных экспедиций, чем русских, несмотря на то, что оно омывает сплошь русский берег Азии, усеянный костями наших моряков и промышленников, новые земли найдены своею экспедицией. Это обстоятельство невольно вызывает чувство удовлетворения и некоторой гордости». — Из статьи Л. Старокадомского в «Новом журнале для всех». 1914. № 2. С. 49–55.

Вынужденные повернуть обратно участники экспедиции надеялись среди прочего найти легендарную Землю Санникова (по предположениям исследователей она должна была находиться севернее Новосибирских островов), в поисках которой в 1902 году погибла экспедиция Эдуарда Толля. «Земли Санникова опять не видели, хотя проходили еще севернее, чем раньше», — писал Б. Вилькицкий. Зато членам ГЭСЛО удалось подобрать оставленные на о. Беннетта коллекции «из окаменелостей, отпечатков растений, образцов каменного угля, двух кусков мамонтова клыка, всего весом свыше семи пудов», которые не смог забрать искавший в 1903 году пропавшую экспедицию лейтенант А. В. Колчак. Экспедиция Вилькицкого благополучно вернулась во Владивосток 12 ноября, по пути заправившись углем в бывших русских владениях на Аляске. По подсчетам самого Вилькицкого, в 1913 году «Таймыр» и «Вайгач» прошли более 13 тысяч миль. Как уже отмечалось выше, участниками плавания проводились комплексные исследования тех мест, по которым проходил их маршрут:

«За время плавания непрерывно, кроме специальных описных работ, велись метеорологические и гидрологические наблюдения, где нужно, определились астрономические пункты и вместе с ними склонение магнитной стрелки, делались гидрологические разрезы и биологические станции; при всяком съезде на берег производились сборы насекомых и других животных, а также растений и образцов горных пород. Кроме того, старались коллектировать встречающихся млекопитающих и птиц. В международные дни исследования высоких слоев атмосферы старались принять участие и в этом деле». — Выписка из отчета исполняющего должность начальника Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана капитана 2‑го ранга Б. А. Вилькицкого о плавании экспедиции в 1913 г.

Всего, по свидетельству Б. А. Вилькицкого, отчеты экспедиции 1913 года составляли 26 книг и журналов, 8 конвертов с записями самопишущих приборов и 18 карт и планов. По возвращении в столицу Вилькицкий делал сообщение в Главном гидрографическом управлении о результатах экспедиции:

«Открытие о[стро]ва генерала Вилькицкого. Земля Санникова. Плавание тр[анспорта] «Вайгач» до Таймырского берега. Работа транспортов у Таймырского полуострова: Сплошной лед у мыса Челюскина. Открытие о[стро]ва Цесаревича Алексея. Открытие Земли Императора Николая II. Возвращение к мысу Челюскину, поход к о[стро]ву Беннетта. Коллекция барона Тол[л]я. Наступление морозов. Выход в Берингово море. Заход в Америку и возвращение в Россию. Маршрут экспедиции, какие делались наблюдения». — Из сообщения в Главном гидрографическом управлении о Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана с выступлениями М. Е. Жданко и Б. А. Вилькицкого.

Затем Вилькицкий выступал с докладами о своем плавании в Императорском Географическом обществе, Обществе Ревнителей военных знаний, Российском морском союзе, Русском собрании, Императорском обществе судоходства. Интересно, что, несмотря на сделанные открытия, впечатления у участников экспедиции были смешанные: многие, как доктор экспедиции Л. М. Старокадомский, разочаровались в возможности пройти Северным морским путем на Запад:

«Но зато уже окончательно потерялась вера в „северный морской путь”. Он, строго говоря, конечно, существует. Но он не годится для практики: между большой землей или рядом островов лед легко может задерживаться, и всякий, кто пойдет северным путем, сильно рискует, что его задержит именно в этом месте, у Челюскина мыса, и придется или зимовать, или уйти назад. Вот это и мешало спокойно радоваться открытию». — Из статьи доктора медицины Л. М. Старокадомского «Как была открыта Земля Императора Николая II (Рассказ участника экспедиции 1913 г. под начальством Б. А. Вилькицкого)» в газете «Петербургский листок» от 23 января 1914 г.

Вилькицкий был назначен флигель-адъютантом весной 1914 года. 24 июня того же года он отправился во второе плавание на «Вайгаче» и «Таймыре» (к которым добавился транспорт «Тобол»), планируя, в том числе, принять участие в поиске пропавших членов Канадской арктической экспедиции В. Стефанссона на острове Врангеля. Во время плавания на «Таймыре» сломалось ныряло трюмно-машинной помпы, чинить которое корабль зашел в японский порт Хакодате. Благодаря сохранившимся служебным запискам Вилькицкого, переданным по радио или телеграфу командирам транспортов «Вайгач» и «Тобол», представляется возможность отследить ход экспедиции практически по дням. Заметно, что, помимо проблем экспедиции, Вилькицкого волновало положение дел в только что начавшейся Первой мировой войне.

«4 августа 1914 г. № LXXXVIII

Радио «В[айга]ч»

На мою телеграмму[,] что были бы счастливы принять участие [в] войне[,] получено четыре телеграммы начальства с пожеланиями счастливого пути и приказанием министра приложить все старания к проходу [мыса] Челюскина. О войне сведения отрывочные[,] не точные[,] сводятся к следующему: французы потопили два германских крейсера[,] захватили один[,] бельгийцы воюют в союзе с нами[,] взорвали батальон германской пехоты, англичане разгромили германский флот в Северном море и взяли Цинтао120[,] русские войска перешли границу за Эйд Кунен121[,] японцы посылают флот на помощь англичанам[,] все.

Вилькицкий».

Во время плавания севернее острова генерала Вилькицкого (отца Б. А. Вилькицкого) был открыт еще один остров, названный в честь командира «Вайгача» П. А. Новопашенного, но в советское время переименованный в честь члена экспедиции лейтенанта А. Н. Жохова.

Между тем 28 августа произошло событие, имевшее для экспедиции судьбоносное значение: был засечен радиосигнал с судна «Эклипс», направленного Морским ведомством для поисков экспедиций Г. Л. Брусилова и В. А. Русанова. Руководителем экспедиции на «Эклипсе», находившемся между островами Тилло и Маркгам, был известный норвежский полярный мореплаватель и исследователь О. Свердруп.

К середине сентября 1914 года и «Таймыр», и «Вайгач» затерло льдами, Вилькицкому пришлось пойти на зимовку, и тут помощь Свердрупа оказалась неоценимой.

«15 сентября 1914 г. № CCXLV

Капитану Свердрупу

Прошу постараться передать морскому министру следующее донесение[:]

С[анкт-]Петербург[,] морскому министру

Двадцатого июля экспедиция прошла Челюскин[,] непроходимые льды заставляют зимовать[,] укрыть корабли в бухте пока не удалось[.] Место [«]Tаймыра[»] в двух милях от берега при входе в залив Дика[,] широта семьдесят шесть градусов сорок четыре минуты[,] долгота сто один градус[.] [«]Вайгач[»] милях в пятнадцати пробивается к берегу[.] На берегу дерева очень мало[,] придется отапливаться углем[,] а летом для плавания будет необходимо снабжение углем[,] рассчитываю на помощь Свердрупа.

У [«]Таймыра[»] сломано [и] погнуто много шпангоутов и переборок[,] у обоих поломаны лопасти винтов. Прошу прислать в марте[,] сколько можно[,] оленей мне и собак Свердрупу на случай перевозки людей и срочной почты[;] если погибнут корабли или не будет угля[,] постараюсь перевести людей на [«]Эклипс[».] Уголь прошу послать к Свердрупу[,] надо тонн четыреста. Если льды будут такие же[,] придется спасение кораблей отложить еще на год[.] Провизии имею на год[,] все здоровы.

Вилькицкий».

«№ CCCI

С[анкт-]Петербург Два адреса[:] Мин[истерство] мор[ское,] Гидрографии

Пройдя Челюскин[,] встретили непроходимые льды[,] оба транспорта замерзли к северу от полуострова Короля Оскара[.] Широта [«]Таймыра[»] около семидесяти шести градусов сорока[,] долгота около ста градусов двадцати. «Вайгач» западнее миль на пятнадцать. Надеемся через Свердрупа продолжить связь. В марте переведу часть офицеров [и] половину команды на [«]Эклипс[»]. Прошу прислать к Свердрупу для меня оленей[,] чтобы облегчить перевозку людей[,] а летом выслать к Свердрупу тонн четыреста угля. Рассчитываем сберечь уголь на две или три недели навигации. Оленей хотел бы оставить около кораблей до осени. Здоровье всех вполне хорошо». — Вилькицкий.

В подготовке зимовки Вилькицкий активно советовался с О. Свердрупом, более опытным полярным исследователем. «Таймыр» для сохранения тепла обнесли снежной стеной, телеграфное сообщение между кораблями («Таймыром» и «Вайгачом», «Таймыром» и «Эклипсом») в целях экономии пиронафта свели до одного раза в неделю.

Из ледяного плена экспедиция освободилась лишь 29 июля 1915 года и пришла в Архангельск 3 сентября. 1 октября 1915 г. ГЭСЛО была официально расформирована. Офицерам было объявлено монаршее благоволение, а всем членам обеих команд — царское «спасибо». В память плавания Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана и ее трудов по исследованию Великого Северного пути был учрежден специальный нагрудный знак.

К сожалению, из-за начавшейся Первой мировой и последовавшей за ней Гражданской войны материалы экспедиции не оказались должным образом обработаны. Были составлены три карты, в 1922 году изданы «Материалы по лоции Сибирского моря». Лишь в 1985 г., благодаря усилиям известного ученого В. Н. Купецкого, дружившего и работавшего с помощником начальника экспедиции Н. И. Евгеновым, в свет вышла работа, посвященная научным результатам экспедиции. Комплексное исследование открытых ГЭСЛО земель с последующим нанесением на карту было выполнено только в 1930–1932 гг. Североземельской экспедицией Г. А. Ушакова. К настоящему моменту обработаны материалы, характеризующие физико-географический режим района наблюдений ГЭСЛО.

Б. А. Вилькицкий по окончании экспедиции вернулся в воды Балтики воевать с Германией, где вступил в командование новейшим эсминцем «Летун». Он был произведен в чин капитана 1-го ранга и в начале 1917 года также был удостоен георгиевского оружия. Февральская революция застала Вилькицкого в Кронштадте, откуда он перебрался сначала в Петроград, затем в Ревель во избежание неприятностей. В 1917-1918 гг. он был дежурным штаб-офицером оперативного отделения Службы связи Балтийского флота. Вилькицкий не оставлял надежд на возрождение ГЭСЛО, предлагая советскому правительству проекты вывоза сибирского хлеба по Северному морскому пути и организации гидрографической экспедиции для научного исследования западной части Северного Ледовитого океана. В Архангельске под руководством Вилькицкого была создана Гидрографическая экспедиция Западно-Сибирского района Северного Ледовитого океана — там в августе 1918 г. он застал антибольшевистский переворот и занятие города интервентами. Это не помешало капитану отправиться в плавание в устье Енисея для постройки в селе Дудинка радиостанции и замены личного состава на станции Диксон. Примкнув к белым, Вилькицкий во главе ГЭСЛО обеспечивал безопасность мореплавания и ледовую разведку для организованной колчаковским кабинетом Карской товарообменной экспедиции между Архангельском и Сибирью. В 1919 году Вилькицкий был произведен в чин контр-адмирала. 1920 год стал настоящим испытанием для его талантов полярного мореплавателя: после прорыва фронта Северной области красными в феврале требовалась срочная эвакуация правительства и штаба, которую взяли на себя ледокол «Козьма Минин» и посыльное судно «Ярославна». Перегруженным людьми кораблям пришлось пробиваться через мощные льды в Белом море («Ярославну» бросили) и отстреливаться от преследовавших их большевиков. Именно тогда и случился единственный в истории бой ледоколов: белый «Минин» против красной «Канады». «Козьма Минин» смог обратить противника в бегство и прийти в Норвегию, где его офицеры были интернированы.

Для русских эмигрантов главной проблемой на новом месте был поиск работы, и Б. А. Вилькицкий не стал исключением. Он занялся птицеводством, но море не оставляло его: в 1923 году он принял очередное предложение советского правительства об участии в Карских товарообменных экспедициях. В 1924 году под руководством Вилькицкого 4-й Карской экспедицией был впервые осуществлен вывоз за границу сибирского леса. Но ужесточившееся за год отношение к белым заставило его покинуть СССР теперь уже навсегда.

В 1928–1930 гг. Б. А. Вилькицкий был «тропическим адмиралом» — служил гидрографом в Бельгийском Конго.

История ГЭСЛО и Б. А. Вилькицкого, которую рассказывают нам архивные документы, достойна внимания широкого читателя. В этих сдержанных, по-военному сжатых строчках навеки запечатлелся удивительный подвиг патриотического духа и исследовательского бесстрашия.

Стефания Ситнер